посв. И.А.
Предо мной наконечник скифской стрелы… артефакт, дошедший до нас из глубины веков, времен таинственной зари начала нашей эры… воспоминание о славе Великой Степи…
Он несимметричен, выглядит наивной поделкой. Такой, пожалуй, можно смастерить на уроках труда в школе. Он неострый… разве могла стрела с таким "посланником" кому-нибудь помочь кого-либо "догнать"? Что он по сравнению с пулей ("на пулю вся моя надежда, защита слабому она")?
Однако более 1000 лет назад не было "рассыльщика" (как пели в старину) надежнее, и смертоноснее…
Вот что промелькнуло пред моим внутренним взором, когда я прикоснулся к нему.
…Второй век нашей эры. Тень римского Орла нависла над седым Дунаем. Гордые сыновья латинской расы, потомки воинов славных легионов Цезаря, Помпея, и Красса не колеблясь, шагнули в неведомые бескрайние скифские степи.
Позднее здесь возникнет форпост римского мира - в этих "варварских" местах и в "стране тёмной ночи", "непознанном мире", как писал поэт Овидий, – крепость Сморнис... Пройдут века, и здесь вырастет другая крепость - Измаил…
…Кутаясь в солдатский плащ, сторожевой воин со стороны левой башни Сморниса угрюмо вглядывался в туман, отсекавший его словно острым ножом от всего остального вокруг.
- Совсем не Рим места сии, - думал латинянин - далеко, далеко отсюда берега благословенного Тибра.
Где-то позади остались отец и мать, сестра и брат. И радость от ощущения величия и славы своей Отчизны, гордого Рима…
Здесь – всё чужое. Иная земля, другие люди, даже природа, казалось, таит в себе угрозу для детей римского Орла, посмевших потревожить первозданность этого края.
…Туман постепенно рассеивался. Часовой вдруг встрепенулся, скорее, почувствовав, чем услышав, дальний топот копыт. "Варвары!" Сладкие грёзы о родном доме в миг улетучились, - теперь он воин, его Империя в опасности…
…Тиберий, молодой римский картограф, присланный в Сморнис для описания новых земель, склонившихся перед римским Порядком, проснулся от шума, доносившегося со стороны крепостного вала. Во сне он опять бродил по родному кварталу в Риме, пил фалернское вино со своим отцом и братьями, декламировал свои, ещё здесь ненаписанные стихи, и целовал руки своей любимой женщины, гордой Корнелии.
"Варвары!" Это крик окончательно вернул Тиберия к реальности. За время его пребывания в крепости, конные отряды чужаков несколько раз появлялись перед Сморнисом. В открытый бой они пока не ввязывались.
Повинуясь какому-то неясному приказу, словно нехотя, Тиберий поднялся, накинул солдатский плащ, и, как во сне, поспешил к открывающимся воротам крепости…
Он не мог понять, что влечёт его из Сморниса… вместе с легионерами он выбежал за крепостную стену… Солнце тем временем окончательно перебороло туман, безжалостно пронзив его остриями своих лучей…
Вот они! Чужаки! Всадники, с луками за спиной. Странные головные уборы, длинные волосы… Тиберий жадно вглядывался в них… Дети Неведомого мира, наездники Великой Степи. Сердце поэта трепетало.
Построившись в боевой порядок, римляне, мерно и чётко, двинулись по направлению к степнякам. Шаг за шагом, не колеблясь, с копьями наперевес, сузив глаза, латиняне неотвратимо приближались к противнику. Боевая мощь римлян, смелость и дисциплина, мужество и порядок. Не одна армия древнего мира испытала на себе гибельную сокрушительность атак римских легионов… тень Орла накрыла огромные просторы Европы и Азии…
Тиберий шагал рядом с крайним воином со стороны правой фаланги. Двигаясь как во сне, он вдруг почувствовал, что сейчас, почему-то сейчас, через мгновение, он получит ответ на вопрос, который так давно мучает его в этих местах: кто я? Кто я в этом огромном мире? Римлянин? И всё? Так просто? Нет, не только, ведь родиться можно было и в Карфагене, и на берегах туманного Альбиона… Тиберий вдруг ощутил себя существом вне времени, почувствовал себя наблюдателем, актёром, по какой-то причине принимающим участие в происходящем. Сама его жизнь вдруг показалась ему чередой картинок, напоминавших сцены из трагедий и комедий, прочитанных им когда-то в Риме. Но кто же Я на самом деле?!
Он вдруг услышал странный свист, и почувствовал, как что-то острое резко, с невыносимой болью, пронзило его в шею. Что это?!! Перед ним мелькнуло лицо давно умершей матери. Корнелия!! Корнелия!… Все зазвенело вокруг, и Тиберий, не чувствуя вдруг ставшее непослушным тело, скользнул на землю… Степняки, словно ветер, уносились прочь от Сморниса.
На едва пробивающейся зелёной траве, неподалеку от крепости, римские воины столпились вокруг лежащего Тиберия. Какая насмешка! Гордый латинянин, представитель Великого Города, дитя Орла, поражён стрелой умчавшегося в ночь варвара, которого не настигла карающая длань Рима. Вызов, брошенный всему государству странно одетым, длинноволосым всадником, унесённым на крыльях ветра в неведомые дали Великой Степи…
Предо мной наконечник скифской стрелы… артефакт, дошедший до нас из глубины веков, времен таинственной зари начала нашей эры… воспоминание о славе бескрайних степей…
Руслан Карабаджак
