Рядом новых, буквально ошеломляющих, открытий мы обязаны тандему учёных-историков – украинцу Андрею Красножону и голландцу с турецкими корнями Мехмету Тютюнджи. Именно они впервые взялись за изучение истории османского Измаила в период между XVI и XVIII веками. Работа ещё далеко не завершена, однако уже сегодня с уверенностью можно сказать, что практически с первых лет своего существования Измаил стал заметных городом и центром торговли практически на северной границе Османской империи.До этого в отечественной историографии активно насаждалась догма: свет цивилизации на эти земли принесла Российская империя, когда присоединила их в 1812 году. Почему так? Просто такова идеология любой власти, любых правителей. Их безусловной целью является стремление привить местному населению и мировому сообществу мысль о том, что захват любых земель является благом, которое якобы состояло в последующем мощном развитии экономики и культуры.
Здесь автор не собирается очернять наше общее прошлое, становясь на позицию турецкой либо российской/советской историографии. Хочу лишь заметить, что нам давно уже пора отойти от восприятия окружающего мира в чёрно-белой цветовой гамме. Жизнь прекрасна хотя бы потому, что в ней присутствует весь спектр цветов, который сделал для нас доступными Бог.
Ну а теперь, собственно, кое-что о турецком Измаиле. В Музее исламского искусства в Берлине хранится дарственная грамота 1589 года о передаче турецким султаном Мурадом III в полную собственность своему главному гаремному начальнику Мехмеду Хабеши (абиссинцу или эфиопу) земель на дунайском побережье в районе переправы Исмаил Гечиди. Это оригинал документа, который можно считать точкой отсчёта более чем четырёхсотлетней истории нашего города. Перевод дарственной грамоты на русский язык был выполнен известным советским тюркологом С. Тверитиновой ещё в 1972 году. Анализ этого уникального источника позволяет представить, с чего начиналась история нашего города.
Здесь следует уточнить, кем же был обладатель щедрого подарка. Мехмед Хабеши-ага в иерархии османской административной власти являлся третьим лицом. Формально он был главным евнухом султанского гарема (или, как сказано в фирмане, агой "покоев счастья").
Что ещё мы знаем о человеке, который был фактическим основателем нашего города? То, что он был темнокожим, выходцем то ли из Абиссинии (Эфиопии), то ли из Судана – об этом сегодня нам достоверно неизвестно. Однако мы знаем, что евнухам с тёмным цветом кожи стали отдавать предпочтение именно при султане Мураде ІІІ. До этого процедуре оскопления перед назначением на высокую должность подвергали европейцев, поскольку религия запрещала лишать половых органов представителей ислама. Известно, что белым теперь доверяли только внешний периметр покоев и помещения для мужчин, чёрные же присматривали за гаремом и личными апартаментами султана. Начальник чёрных евнухов - кизляр-ага - формально руководил персоналом гарема и дворца, а фактически занимал важнейшую в государстве должность после великого визиря (премьер-министра по-нашему) и главного муфтия (высшего духовного лица).
Евнух был поверенным между визирем, гаремом, султаном и его матерью, имел свободный доступ к покоям повелителя. Тот, кто занимал должность кизляр-аги, всегда был в курсе тайн гарема и манипулировал в свою пользу. Мехмед-ага сосредоточил в своих руках огромную власть. Помимо прочего, он вёл переговоры с торговцами, ювелирами, портными, контролировал бухгалтерию гарема, был единственным посредником между женской и мужской частью дворца, наблюдал за воспитанием наследников султана. Сам Мехмед Хабеши-ага за пять лет до своей кончины построил за собственные средства мечеть в центре Константинополя, которая до сегодняшнего дня носит его имя. Это не единственное сооружение, появившееся в столице Османской империи благодаря личной инициативе главного евнуха. Известны ещё несколько мечетей и общественных фонтанов, сооружённых по его указанию и за его личные средства. Одним словом, основание нового города на берегу Дуная было доверено чрезвычайно важному человеку. "Я передал вышеупомянутому /Мехмеду-аге/, - гласил дарственная грамота Мурада III, - в собственность (мюльк) для заселения и оживления расположенную на берегу Дуная страшную и опасную местность, называемую Измаильская переправа (Исмаил Гечиди), которая стала небезопасной для путников от разбойников, смутьянов и /их/ безобразных дел, где постоянно совершаются убийства и ограбления и которую вследствие этого необходимо и важно любым способом оживить, возродить и привести в благоустроенное состояние".
В соответствии с просьбой Мехмеда-аги ему также были переданы таможенные пошлины с товаров, провозимых через пристань Исмаил Гечиди. Султанской дарственной строжайше предписывалось следить за тем, чтобы никто не изменял оставленных в нём указаний и не препятствовал их осуществлению.
Для разграничения дарованной территории и земель Килии на место прибыли мусульманские землемеры. В результате раздела землю, пожалованную Мехмеду-аге, составляло всё, что на ней находилось: холмы, возвышенности, земельные угодья, пристани, зимовья скота с кошарами, летние пастбища, сады, виноградники, огороды, луга, озёра, проточные воды и высохшие источники, рудники, а также население – райаты (сельское и городское население, платящее налоги) и их дети. Владельцу, кроме налогов, принадлежали сборы за отбившихся животных, беглых рабов, наличное и утерянное имущество.
Из населённых пунктов в подаренных землях значились деревня Кади Куюсу и "молдавская деревня Дженнет, находящаяся на берегу Дуная". К сожалению, сегодня нам неизвестно, где они располагались. Помимо этого, персонально были перечислены полсотни кышлаков (отдельных усадеб, хозяйств, принадлежавших местным жителям).
Тут следует уточнить ещё одну чрезвычайно важную деталь. Несмотря на весьма устойчивую убеждённость некоторых любителей истории наших мест в существовании предшественников современного города Измаила (Антифилы, Смила, Синила и т.д.), научно не доказано существование сколько-нибудь серьёзного населённого пункта на этом месте. Большинство учёных склоняются к версии, что если здесь и было какое-то поселение, то оно было невелико по своим размерам, да и существовало не постоянно. Именно поэтому в свете последних исследований мы с полным основанием можем говорить о Мехмеде-аге как об основателе Измаила. Впрочем, сначала в честь своего основателя город назывался Мехмедобадом (городом Мехмеда). Уже в первые годы его население составило порядка двух тысяч жителей. Это было весьма представительно по тем временам для тех мест.
Известно, что сам Мехмед Хабеши так ни разу и не побывал в дарованных ему землях и новом городе, заложенном по его указанию доверенными лицами. Тем не менее, в довольно короткие сроки здесь было построено немало зданий, как торговых, так и жилых. В городе возвели несколько каменных мечетей и первые защитные сооружения – прообраз будущей крепости. Мехмедобад практически сразу стал центром судебного округа с кадием по имени Мюнла Абдулла во главе.
В турецких архивах имеются документы с данными о масштабных имперских заказах на строительство недвижимости в Измаиле уже в конце XVI века. Известно, что Мехмед-ага передал Измаил в вакф, то есть все собираемые здесь налоги шли не государству, а на содержание религиозных и общественных учреждений – мечетей, мусульманских школ, больниц и так далее. В результате скромное поселение быстро превратилось в процветающий город.
Об эффективности управления проблемной территорией могут свидетельствовать слова султана в одном из дошедших до наших дней документе: "с течением времени названная местность была возрождена и благоустроена, а через восстановленную пристань стали следовать торговцы".
Мехмед-ага, как известно, умер буквально через год после вступления во владение землями на дунайских берегах - в ноябре 1590 года. Свои земли перед смертью он успел передать в вакф с правом дальнейшего управления ими родственниками или ставленниками. Кизляр-ага был погребён в мавзолее, который воздвигли в мечети его имени в Константинополе.
Вскоре Мехмедобад переименовали в Измаил по названию переправы, ставшей важным транзитным центром торговли. В короткие сроки город стал заметным центром ислама, торговли с обширными международными торгово-экономическими связями, с наличием региональных представителей структур султанской власти.
Благодаря последним исследованиям известно, что практически с первых лет своего существования по составу населения город являлся преимущественно христианским. При этом ведущими в экономическом и социальном отношении были турецкие и армянские общины, кварталы которых располагались в самых престижных частях города. Затрагивая тему национального состава населения Измаила той поры, заметим: по косвенным документальным свидетельствам можно предположить, что в городе мог быть даже квартал, населённый темнокожими жителями - эфиопами/абиссинцами.
Словом, уже в первое десятилетие своего существования Измаил стал одним из крупнейших региональных центров. Неслучайно, видимо, Красножону и Тютюнджи в одном из турецких официальных документов конца XVI века удалось обнаружить сравнение Измаила с Багдадом – известным на Востоке центром ремёсел и торговли. Конечно, восточным культурам свойственно определённое преувеличение фактов и явлений, однако такое сравнение симптоматично.
Игорь Огнев
